Текст подготовлен и
отредактирован Л.А.Иваненко

Уместно напомнить слова президента АН Украины академика Б.Е.Патона, произнесённые им в январе 1977 года на расширенном заседание Президиума АН УССР, посвященном 25-й годовщине создания и пуска в эксплуатацию первой отечественной ЭВМ МЭСМ, что имя Сергея Алексеевича Лебедева родоначальника отечественной вычислительной техники по праву стоит рядом с именами И.В.Курчатова и С.П.Королёва, что создание в тяжёлые послевоенные годы первой оригинальной отечественной ЭВМ было научным и трудовым подвигом С.А.Лебедева и немногочисленного коллектива его сотрудников.

Недавно упали покровы маниакальной секретности, и стало известно, что в 1951 году Академии наук УССР и СССР представили к соисканию Сталинской премии (по закрытой тематике) создателей МЭСМ академика С.А.Лебедева и его ближайших помощников: Л.Н.Дашевского и Е.А.Шкабара. Но по непонятным причинам документы были возвращены и находятся ныне в архиве АН Украины в папке с надписью "Хранить вечно".

Перу одного из ветеранов легендарной Лаборатории вычислительной техники (ВТ), созданной академиком А.С.Лебедевым, Екатерины Алексеевны Шкабара, лауреату Премии АН Украины имени С.А.Лебедева (1991 года) принадлежат заметки о событиях тех и последующих лет.

Автор оказал мне честь, попросив выступить в роли "свежего глаза". Пожалуй, мне удалось снять некоторые шероховатости изложения, сохранив суть и характер оценок действующих лиц и их поступков.

Автора воспоминаний, как и всех нас, волнует и озадачивает, как наша страна, достигшая усилиями С.А.Лебедева и его соратников паритета в области ВТ со Штатами и Великобританией, скатилась ныне в мире на 50-70 места и роли. Конечно, приводимые воспоминания не дают однозначного ответа на все вопросы, но они являются свидетельством очевидца и ценным материалом для будущих историков нашей науки и техники.

"Не прикасайтесь к своим кумирам пальцами,

Анатоль Франс

В истории отечественной вычислительной техники существует и по сей день ситуация двусмысленная и непрояснённая. С одной стороны, у истоков её реальной истории стоял академик С.А.Лебедев (1902-1974) подлинный её родоначальник. С другой, в определённый момент имя Лебедева было заменено совсем другим и начало компьютерной эры в нашей стране в массовом сознании прочно связалось с деятельностью академика В.М.Глушкова (1923-1982). Так история первых десятилетий нашей вычислительной техники как зеркало отразила все болезненные процессы нашей общей истории, ибо тоталитаризм в науке был прямым следствием государственного тоталитаризма.

Первая в СССР и континентальной Европе ЭВМ МЭСМ появилась в Киеве через четыре года после первой американской ЭВМ "ЭНИАК", Она была основана на более прогрессивных структурных принципах. В 1951 году МЭСМ была принята правительственной комиссией под председательством академика М.В.Келдыша и эксплуатировалась ряд лет.

В 1952 году С.А.Лебедев переехал в Москву, где возглавил Институт точной механики и вычислительной техники АН СССР. Здесь под его руководством была создана серия мощных ЭВМ, из которых БЭСМ-6 по свидетельству известных учёных, например академика М.А.Лаврентьева, была на уровне современных ей зарубежных образцов. Возможно, в ряде ВЦ она продолжает трудиться поныне. Однако, после кончины в 1974 году академика С.А.Лебедева, по прихоти ряда ведомств и невежественных партийных боссов, серийное производство БЭСМ-6 прекратилось. Так была прервана традиция оригинальных разработок в этой области. Победил принцип "копиизма" копирования чужих образцов.

Тем временем в Киеве коллектив учеников и последователей С.А.Лебедева приступил к созданию второй в Украине мощной машины широкого назначения "Киев", которая после сдачи в эксплуатацию работала в Вычислительном центре АН УССР, а второй её экземпляр был установлен и работал в Объединённом институте ядерных исследований в Дубне.

В середине 1956 года в Киев по приглашению директора Института математики АН УССР, в состав которого вошла к тому времени лаборатория ВТ, академика АН УССР Б.В.Гнеденко прибыл из Свердловска молодой 33-летний доктор наук, алгебраист Виктор Михайлович Глушков. Ему доверили возглавить лабораторию ВТ.

Узнав, что вскоре лаборатория должна преобразоваться в независимый Вычислительный центр АН УССР с большим штатом и ассигнованиями на строительство, он, будучи беспартийным, сразу подал заявление в партию. Но на должность директора ВЦ предварительно намечался Б.В.Гнеденко, хотя он был беспартийным и имел репутацию "плохо управляемого". (Директором Института математики АН УССР к тому времени был избран академик Ю.А.Митропольский).

В.М.Глушков быстро обрастал клевретами и единомышленниками, они, ничем не пренебрегая, исподтишка начали кампанию против Б.В.Гнеденко. Всё шло в ход: ложь, клевета, подтасовка фактов...

Их старания увенчались успехом. Б.В. заметил как-то в кругу друзей, что не считает возможным бороться такими же средствами. Он покинул Киев, уехал в Москву, где занял кафедру в МГУ.

По началу В.М.Глушков начал ревностно осваивать новую для себя тематику. Мало в ней разбираясь на первых порах, он часто обращался за консультациями к ближайшим ученикам С.А.Лебедева. Всё же, хотя основной его специальностью была алгебра, он сразу формально начал считаться руководителем всех работ по созданию ЭВМ.

За 25 лет его руководства Институтом были созданы три машины: "Днепр" полупроводниковый вариант ЭВМ "Киев", "Промiнь" и МИР – ЭВМ для инженерных расчётов. Все эти машины относились к классу малых. В.М.Глушков добился того, что они некоторое время выпускались серийно, но вскоре их перестали производить из-за недостаточно развитого программного обеспечения и низкого технического уровня. Не случайно АСУ "Львiв", которой так гордился В.М.Глушков, работала не с ЭВМ "Днепр", а с ЭВМ "Минск". Но привыкший отзываться о своих делах только в превосходной степени, В.М.Глушков, противореча фактам, писал: "Наш Институт выпустил ЭВМ "Днепр", ОТЛИЧНО себя зарекомендовавшую". Там же он продолжал: "По решению Академии наук наш Институт занимается принципами построения сверхбыстродействующих, сверхбольших машин четвёртого и пятого поколений. Такие машины послужат технической базой для проектируемых нами систем и сетей ЭВМ. Так что в этой работе концентрируются все наши усилия".

Но, как это не поразительно, один из крупнейших институтов страны, обладавший мощным научным потенциалом в области вычислительной техники, теории цифровых автоматов, автоматизации программирования, так и не создал ни одной большой ЭВМ!

Стремительно, всего за несколько лет, В.М.Глушков прошёл путь от доктора наук до академика АН УССР, академика АН СССР, вице-президента АН УССР, Героя социалистического труда, Лауреата Ленинской премии, не считая сонма Государственных премий УССР и СССР, именных и т.п. Вошёл он также в состав ЦК КПУ. С тем окончательно утвердился как верховный авторитет и монополист в области отечественной кибернетики.

Всему этому немало способствовала его самореклама в многочисленных выступлениях, статьях, интервью. Следует сказать, что В.М.Глушков прекрасно владел стилем и словом, мог заворожить любую аудиторию. Его примеру по части преувеличения достижений Института и его лидера следовали многочисленные сотрудники. Более того, была собрана специальная группа профессиональных журналистов, которые, очевидно, хорошо понимали, за что их кормят.

Так биографы В.М.Глушкова (В.Моев, Ю.Мушкетык, Ю.Щербак и многие другие) пели панегирики своему герою, но в них было очень много лжи и надуманности. Как ни странно, инерция тех деяний чувствуется до сих пор.

Охотно разглагольствуя о себе и своей работе, В.М.Глушков очень неохотно, как бы между прочим и часто с негативными оттенками говорил о С.А.Лебедеве. Вот, например, как он описывает своё первое посещение Лаборатории ВТ в 1956 году: "Лебедев, уезжая в Москву, забрал с собой большую часть сотрудников и оборудования. Работа в лаборатории совсем замерла".

Это же слово в слово повторяет писатель Ю.Мушкетык. Но его книга вышла ранее статьи В.М.Глушкова. Следовательно, текстуальное совпадение было возможно только в том случае, если В.М.Глушков (или его "литературная челядь") дали писателю готовый текст, предназначенный, видимо, для широкого распространения?

В.М.Глушкову было важно создать мнение, что он прибыл на совершенно пустое место, и всё дальнейшее, как и часть прошлого, приписать в заслугу себе. Но и у Ю.Мушкетика попадается любопытная оговорка: "Глушков ехал в Киев только знакомиться с неизвестной ему наукой". Значит было с чем знакомиться!?

Лишь человек, совершенно не знавший С.А.Лебедева, мог бы поверить, что он разрушил дело своих рук, своё родное детище созданную им Лабораторию и коллектив учеников, в составе которого было шесть кандидатов наук, защитивших диссертации под его руководством.

Глушковские инсинуации могут быть легко опровергнуты документально, ибо сохранились списки сотрудников и оборудования Лаборатории до отъезда С.А.Лебедева из Киева и после. Что касается "замершей в лаборатории жизни", то и это легко опровергнуть. Ведь в это время шла отладка спроектированной и смонтированной сотрудниками Лаборатории ЭВМ "Киев", сохранились рабочие тетради.

Это лишь один из примеров. Всё делалось для того, чтобы прослыть пионером, отцом вычислительной техники в СССР. И вскоре вся страна знала В.М.Глушкова как главного советского кибернетика и пропагандиста вычислительной техники. Именно за это он был удостоен высоких учёных и почётных званий, премий и наград.

Попутно он старался избавиться от ближайших соратников учеников С.А.Лебедева, дабы ничто не напоминало о том, что не он, Глушков, является родоначальником отечественной вычислительной техники. Так заместитель главного конструктора МЭСМ и главный конструктор ЭВМ "Киев" Лев Наумович Дашевский вынужден был покинуть Институт из-за травли, организованной В.М.Глушковым и его приспешниками, получившими вознаграждение за это. К примеру, место Л.Н. заведующего отделом эксплуатации ЭВМ получил И.Т.Пархоменко, незадолго до того закончивший вечерний институт и ставший кандидатом наук.

У будущих историков науки неизбежно возникнет вопрос, почему не было общения между двумя видными учёными-кибернетиками, жившими в один исторический отрезок времени и занимавшихся сходными проблемами, в том числе вопросами теории и создания искусственного интеллекта, "отцом кибернетики", как стали величать Норберта Винера после опубликования им в 1948 году книги "Кибернетика или управление и связь в животном и машине", и В.М.Глушковым. Тем более, что Н.Винер приезжал в Советский Союз, даже в Киев, а В.М.Глушков не раз бывал в США.

Н.Винер прибыл к нам летом 1960 года, будучи уже в преклонном возрасте. Он хотел перед смертью повидать родные места, ибо родился в Украине, недалеко от Киева. Он не изъявлял желания выступать перед многолюдными аудиториями, но когда молодые, ещё не ставшие маститыми учёные-кибернетики захотели повидаться с ним, он охотно согласился. Одна из встреч состоялась в Доме учёных, который расположен недалеко от гостиницы "Интурист", где остановился Н.Винер. Наша беседа касалась различных вопросов кибернетики, в частности, проблем искусственного интеллекта. Всего набралось человек 7-8: А.Г.Ивахненко, Л.А.Калужнин, С.Ф.Козубовский, В.С.Королюк, В.С.Михалевич, а также автор этих строк. Сохранилась групповая фотография этой встречи.

В.М.Глушков тогда с Н.Винером не встречался.

Позже, будучи в США, В.М.Глушков специально приехал в Массачузетский технологический институт, но общение учёных опять не состоялось. Причину, со слов В.М.Глушкова, В.Моев объясняет так: "Идя в свой кабинет с Глушковым, Винер заблудился (!?) в коридоре, потом они всё-таки достигли цели, но разговор не состоялся. Удивительно, не правда ли? Но на наш взгляд, то, что общение не состоялось, не случайно.

В.М.Глушков не терпел ничьего интеллектуального или иного превосходства. Он всячески пытался, как и в случае с С.А.Лебедевым, замалчивать роль Н.Винера в создании кибернетики. В.Моев (там же) утверждал: "Винер дал название кибернетике, Глушков вложил в неё содержание". Сам В.М.Глушков самодовольно говорил: "Помню я выступал уже с результатами конкретных достижений (по созданию искусственного интеллекта) на II Международном конгрессе по проблемам переработки информации, который проходил в Мюнхене. Доклад мой вызвал тогда всеобщее удивление. Оказалось наши работы намного превосходят всё, чего добились к тому времени в этом направлении американцы. Не скрою, я испытывал гордость за нашу советскую науку. Кстати, благодаря именно этим работам наш Институт сразу приобрёл мировую известность".

Традиции живы! Сейчас ему вторит нынешний директор Института академик В.С.Михалевич: "Я думаю, другой такой центр (как наш Институт кибернетики) трудно найти в стране, да и в мире. В какой-то степени Массачузетский технологический институт (MIT) можно сопоставить, но у нас проблематика шире". Удивительно, оказывается, мы уже давно обогнали американцев!

В то же время, члены-корреспонденты АН Украины А.Г.Ивахненко и Б.Н.Малиновский, не сговариваясь, высказали утверждения, что Институт кибернетики имеет значение провинциального научного центра.

Там же Глушков продолжал: "Винер дал определение кибернетике как науке об управлении. Пришлось мне расширить это определение. Новое определение кибернетики теперь звучит так: "Кибернетика это наука об общих законах преобразования информации в сложных системах". Однако, известно, что переработка информации в широком понимании всегда является в конечном счёте необходимым условием процесса управления. С этой точки зрения определение Н.Винера полнее.

Некоторые сотрудники Института кибернетики делали попытки положить предел экспансии В.М.Глушкова, разоблачить мифы, которые существовали и культивировались как в научных кругах, где к этому всегда относились скептически, так и "для народа".

В 1977 году ученики С.А.Лебедева написали опровержение на книгу Ю.Мушкетыка, которое они направили в "Литературную газету", Союз писателей Украины и лично автору. Но газета его не напечатала, и ни один из адресатов не ответил. Тогда же в письме на имя Ю.Мушкетыка академик Б.В.Гнеденко назвал эту книгу пасквилем.

Лишь в 1990 году был опубликован фрагмент того опровержения за подписями А.И.Кондалева, Е.А.Шкабара, А.А.Дашевской. Но, хотя текст содержал прямые обвинения в адрес В.М.Глушкова в том, что его деятельность затормозила развитие отечественной ВТ, ни он сам, ни кто-либо из сотрудников Института кибернетики не выразили публично своего несогласия.

Двумя ближайшими сотрудниками С.А.Лебедева была написана брошюра. Они старались очистить историческую истину от расплодившихся её искажений. О В.М.Глушкове там не сказано ничего, ни хорошего, ни плохого. И это естественно, так как описывались события первого десятилетия становления отечественной ВТ (1947-1956 годы), когда молодой алгебраист ещё не появился на арене вычислительной техники. Однако он был так рассержен самой попыткой восстановить истинную роль и место действующих лиц в истории создания ВТ, что брошюра так и не смогла выйти в Киеве. Авторы переслали её в Москву, где она увидела свет через два года. Ёё сокращённый вариант в форме статьи был опубликован в 1979 году.

В.М.Глушков был талантливым человеком и учёным, энергичным организатором, активным общественным деятелем. Тем не менее, как и всякий человек, он не всегда мог достичь того, чего желал, и не всегда хотел то, что мог бы свершить. Многое в его деятельности было противоречивым, это понимали его современники уже тогда, а многое явно ошибочным, что не прошло дальнейшей проверки временем.

Так он нацелил свой Институт, а впоследствии по его инициативе это распространилось на всю страну, на проблемы АСУ и ОГАС. В его формулировках и цифрах это вошло как задания в планы VIII, IX, и X пятилеток. В.М.Глушков утверждал: "после львовской АСУ подобные системы начали работать на сотнях предприятий. Появилась программа создания Общегосударственной системы информатизации и управления народным хозяйством (ОГАС). Она стала реализовываться в 70-е годы. В Москве создали Институт проблем управления при Комитете по науке и технике. Меня назначили его руководителем, а наш Институт кибернетики стал головным по этой теме".

К сожалению, АСУ не оправдали себя экономически, и не только из-за нехватки необходимых для них средств ВТ и автоматики, низкого их качества. По разным оценкам, ущерб от попыток "АСУзации" страны составил несколько сот миллиардов рублей.

Глушковская система ОГАС как нельзя более подходила для научно-технической поддержки системы советского тоталитаризма. Реализация идеи управления из одного имперского центра была бы убийственна для развития народного хозяйства и науки, поскольку она начисто исключала инициативу, самостоятельность, альтернативность на местах. Центральное Управление наукой лишало бы учёных права на инициативу, сделало бы невозможным появление различных научных школ, научные дискуссии всё то, что двигает науку вперёд. Слава Богу, что эта глушковская "научная идея" не была, да и не могла бы быть, воплощена. Это было очередное прожектёрство-мифотворчество в угоду Административно-Командной Системе.

Сам В.М.Глушков, наверное, понимал, что в условиях нашей отсталой промышленности, где не только автоматизация, но и полная механизация производства на большинстве предприятий находятся на крайне низком уровне, говорить об ОГАС утопия чистейшей воды. Но неуёмная жажда славы толкала его к этому.

Если представить себе, что ОГАС начала действовать, что стало возможным осуществлять полное тоталитарное управление государством, то наше общество неминуемо превратилось бы в такое, каким оно изображено в знаменитых антиутопиях ХХ века Е.Замятина, Дж.Оруелла, Г.Хаксли. В такой державе осуществлённого мифа всё запрограммировано и подчинено Центру настолько, что люди превращаются в безвольных роботов воплощение "кибернетической мечты". А каждая попытка отклонения от жёсткой машинной программы, "сбой" карается как отступничество.

Можно упрекнуть В.М.Глушкова в проводившейся им кадровой политике. Довелось слышать в научных кругах выражение: "Виктору Михайловичу удалось изрядно замусорить Академию наук"! Но и в этом ему поспешествовала политика Системы в целом. Осуществлялась практика назначения на должности научных руководителей, вообще высокооплачиваемые посты в науке, не по признаку эрудиции, способности генерировать идеи, а следуя критериям партийности, административно-профсоюзной активности, стажу роботы. При этом большинству беспартийных учёных, т.е. основному контингенту, который двигал вперёд науку, отводилась роль низкооплачиваемых исполнителей, вся деятельность которых подчинялась интересам карьеры их начальников. Ведь в науке до последнего времени действовала установка, данная Н.Хрущёвым в 1964 году на общем собрании АН СССР: "Нам не нужна Академия, которая не подчиняется решениям ЦК".

Если отдельные учёные дерзали выдвигать новые идеи или предлагать изобретения вопреки или в обход своего номинального лидера, то это не проходило для них безнаказанно. Результаты всё равно приписывались тому же "начальнику". Руководители такого пошиба удобны для "верхов", но они всегда опасны для науки, т. к. плодят армию беспрекословных и безынициативных исполнителей, ещё более бездарных, чем они сами. Так запускается механизм отрицательного, неестественного отбора.

Один из ветеранов Института Л.Н.Иваненко, поступивший на работу незадолго до приезда в Киев его будущего директора, так описывает в своём очерке произошедшую метаморфозу: "К власти в Институте... пришла какая-то... мафия... группа сравнительно молодых, ухватистых, славословящих, жадных к успеху (в основном материального свойства) людей. Но свой бизнес они должны были разыграть на ниве академического института, а для этого необходимо было прикрытие лидер, настоящий учёный. Человеком, который их устраивал, и, как показало время, хорошо справившимся со своей ролью, стал В.М.Глушков".

Начав править самодержавно, В.М.Глушков производил пересортировку кадров по принципу: увольнение несговорчивых и талантливых, отбор и наделение учёными степенями послушных и услужливых, делавших всё для прославления своего патрона, роста его карьеры. Да и на фоне посредственностей легче было выглядеть олимпийцем! При этих "преобразованиях" он не считался со средствами, этикой, моралью, равно как и с подлинными интересами развития вычислительной техники и кибернетики в стране.

Приведу лишь два примера. Только какими-то личными причинами можно объяснить, что удобный для В.М.Глушкова, но малоквалифицированный В.П.Деркач был продвинут в доктора наук, а затем котировался в члены-корреспонденты. Плачевные результаты деятельности этого "искусственного" доктора наук не замедлили сказаться, когда он, прорвавшись на пост вице-директора Института, начал курировать Опытный завод, где бездарно "завалил" все программы.

В то же время, известный учёный, автор многих монографий, член-корр. АН УССР (он пришёл в Институт, уже имея это звание) А.Г.Ивахненко за 20 лет совместной с В.М.Глушковым работы не был даже удостоен выдвижения на вакансию академика АН УССР. Как ни удивительно, нет его имени и среди десяти учёных, удостоенных звания лауреатов Государственной премии УССР за создание "Энциклопедии кибернетики". Здесь сыграла роль всё та же боязнь В.М.Глушкова иметь в своём окружении талантливых учёных, дабы не потускнела слава "первого кибернетика мира"!

Значительный урон наносила также практика проталкивания через специализированный совет по ВТ диссертаций неспециалистов в этой области, которые, естественно, не отвечали уровню требований к такого рода работам. Так люди, не имевшие никаких знаний ни по ВТ, ни по математике, но протежируемые лично В.М.Глушковым, становились кандидатами и докторами технических наук.

Мотивами удаления потенциального соперника можно объяснить уход из Института, что резко ослабило его научный потенциал, т.к. отпала тематика по разработке аналоговой и гибридной вычислительной техники, ряда научных отделов, в том числе руководимых академиком АН УССР Г.Е.Пуховым. Для компенсации кадровых потерь в состав Института были включены отделы, занятые посторонней тематикой. Но вскоре, как ненужные, бесполезные для Института, они были переведены в состав Совета по изучению продуктивных сил УССР.

Связи В.М.Глушкова с рядом ученых основывались на взаимном "проталкивании" вверх, восхвалениях друг друга. Так строились его взаимоотношения с академиком А.А.Дороднициным. В своей автобиографии В.М.Глушков упоминает имя А.А.Дородницина несколько раз, а С.А.Лебедева только раз, и то мельком, хотя научный вклад этих учёных в отечественную технику несопоставим.

В свою очередь А.А.Дородницин в предисловии к книге В.М.Глушкова писал: "В.М.Глушков руководил реализацией ряда проектов вычислительных машин: "Киев", МИР, "Днепр", системой управления и обработки данных "Львів", "Дисплан" и др., в которых нашли воплощение и практическое подтверждение оригинальные технические идеи". Как мы постараемся показать, эти утверждения не соответствуют истине.

Так работы по созданию ЭВМ "Киев" были начаты по инициативе Б.В.Гнеденко. Руководителями работы были Б.В.Гнеденко, Л.Н.Дашевский, Е.Л.Ющенко. Машина была в основном разработана и отлажена в блоках до приезда В.М.Глушкова в Киев. Остальные из перечисленных ЭВМ и АСУ не только не соответствовали мировым стандартам, но были хуже имевшихся отечественных, что подтверждается кратким временем их эксплуатации.

В.М.Глушков писал об отношениях с А.А.Дороднициным: "Мы помогали друг другу". Хотя, если речь идёт о научной помощи, больше других мог бы помочь ему С.А.Лебедев. Но В.М.Глушков считал ниже своего достоинства обращаться к нему за советом. В то же время С.А.Лебедев относился к В.М.Глушкову более чем прохладно.

Ему, человеку скромному, глубоко интеллигентному, претили беспардонное самовосхваление и откровенный карьеризм последнего.

Напомним, как формировался такой монополизм в науке, аналог культа личности в политической жизни. В 1961 году меня вызвали в отдел науки ЦК КПУ и предложили войти в состав комиссии ЦК КПУ по проверке работы Вычислительного центра АН УССР. Готовилось его преобразование в Институт кибернетики. По моей просьбе в состав комиссии включили канд. физ.-мат.наук В.С.Королюка, ныне академика АН Украины. Он в своё время также работал в Лаборатории ВТ.

Мы проверяли работу ВЦ пять дней, выявили много невыполненных договоров на сотни тысяч уже полученных и растраченных рублей. А, например, разработка для одного из киевских высших военно-инженерных училищ была признана негодной для эксплуатации.

Все эти дни В.М.Глушков на работе не появлялся, хотя был в Киеве. Его самолюбие, повидимому, было уязвлено тем, что ЕГО проверяют ученики С.А.Лебедева и Б.В.Гнеденко.

Наше заключение завершалось словами: "В Вычислительном центре царит культ личности Глушкова, что сильно мешает творческой работе заведующих отделами и научных сотрудников". Заключение было передано в Отдел науки ЦК КПУ. Через несколько дней меня вызвали в ЦК и сказали, что Глушкова готовят на должность директора будущего Института кибернетики АН УССР, который будет головным в Союзе, поэтому ему нужно создавать научный авторитет, и критика в его адрес недопустима.

Монополизм, культ личности никогда не приводили к добру в науке. Вспомним печально известного "народного академика" Т.Д.Лысенко, возведенного И.Сталиным и затем Н.Хрущёвым в ранг учёных с мировым именем за его пустые обещания достичь расцвета с/х производства. Лишь молодой тогда академик А.Д.Сахаров в 1964 году при выборах в состав Академии наук Н.Нуждина - протеже Лысенко, открыто обвинил Лысенко и его клевретов в позорном положении дел в советской биологии. Но, к сожалению, в составе Академии наук Украины не нашлось человека, подобного А.Д.Сахарову, который осмелился бы сказать правду о В.М.Глушкове.

Один из крупнейших советских генетиков В.П.Эфроимсон ещё в 1947 году в докладной записке на имя ЦК КПСС, пытался осветить истинное положение дел в отечественой биологии, но записка (200 страниц) была "потеряна", а её автор арестован. Только в 1989 году ему удалось опубликовать свою работу. Дальнейшие цитаты взяты из этой работы и интервью учёного.

"Руководство наукой, руководство страной проявило в лысенковской эпопее невероятное невежество, тупость, дикую самоуверенность, которые ещё десятки лет будут давать себя знать. Были подорваны нравственные основы, без которых наука перестаёт быть наукой". Как бы полемизируя с теми, кто выставлял Лысенко невежественным глупцом, В.Эфроимсон пишет: "Лысенко был безусловно умный человек и великолепный придворный, знавший, какое, когда "открытие" надо преподнести. Однако он абсолютно аморален."

Увы, многое из процитированного выше, можно отнести и к В.М.Глушкову. Падение тоталитаризма задержалось на много лет благодаря усилиям, в том числе, учёных лысенковского типа. Не пытаясь свалить всю вину на академика В.М.Глушкова, следует всё же признать, что он лично ответственен за наше отставание в области ВТ и кибернетики. Что, благодаря своему высокому положению и авторитету, он вводил в заблуждение нашу общественность и некомпетентных, но высокопоставленных руководителей. Что его действия и слова слишком часто граничили с фальсификацией науки.

Безмерная жажда славы и постоянное стремление к утверждению своего монополизма в кибернетике пагубно сказались и на личности В.М.Глушкова, и на судьбе его научного наследия. Ему не удалось оказать сколько-нибудь заметного влияния на развитие отечественной вычислительной техники, которая, после успешного старта в 50-х годах, начала катастрофически отставать от зарубежной. Многие его научные идеи были плодом мифотворчества, рассчитаны на саморекламу. За 25 лет его руководства огромным научным коллективом не было создано ни одной ЭВМ, которая соответствовала бы мировым стандартам.

В.М.Глушков не оставил научной школы, как например академик С.А.Лебедев и его ученики академик В.А.Мельников, член-корр. РАН Г.Г.Рябов. Большой талант был растрачен на тщеславное стремление к монополизму, развращён громкой незаслуженной славой. Его породила, воспитала, но и погубила, тоталитарная система, опутавшая нашу страну.

И всё же, как неисповедимы и трудны пути истины! Академику С.А.Лебедеву открыли мемориальную доску на доме 55-б по улице Чкалова в Киеве, где в 1947 году зародилась Лаборатория ВТ. Его имя присвоили также улочке в Феофании, что на околице Киева, фактически булыжной дороге в лесу, которая вела к зданию, где была смонтирована МЭСМ.

Имя В.М.Глушкова присвоено широкому проспекту в Киеве, части автострады Санкт-Петербург – Одесса.

Послесловие от редактора.

Воспоминания Екатерины Алексеевны оживили мои наблюдения за более чем 36-летний период работы в Институте. Поскольку в тексте уже есть ссылка на мои заметки о В.М.Глушкове, то почерпну ещё один штрих из них.

Академик С.А.Лебедев был счастливо дожившим до нашего времени образцом русского интеллигента. Как говорят порой, - чеховского типа. В то время как академик В.М.Глушков вытягивает лишь на определение "советский интеллигент". Кто улавливает разницу, в дальнейших комментариях не нуждается.

От автора

Автор выражает признательность А.И.Кондалеву за помощь в работе над статьей, и Л.Н.Иваненко, любезно согласившемуся взять на себя труд по её редактированию.

25 ноября 1992 года

Украина, 252034, Киев, ул. Прорезная, дом 9 кв. 16.

Ныне по этому адресу проживает семья дочери Е.А. –

Ноябрь 2003 года